Истории Дядюшки Дуба. Книга 2. Сердце

Фишки книги:

• фэнтези со множеством героев и сюжетных линий;

• волшебный мир, где переплетены судьбы множества героев — сказочных и реальных. Здесь можно встретить американскую поэтессу мисс Дикинсон, знаменитого скрипичного мастера Гварнери, а также литературных героев — Гильгамеша, Ахаба. Однако автор интерпретировал их образы по-своему, поэтому искать полного сходства не стоит;

• много отсылок к операм, сложным словам (названия оружия, музыкальных инструментов, редких деревьев). Мы давали сноски, однако их не обязательно зачитывать. Будет лучше, если ребенок сам захочет больше узнать о незнакомом ему слове, герое или явлении. В оригинальном издании сносок нет — видимо, автор хотел, чтобы читатель проявил любознательность и самостоятельно все выяснил.

«Сарбатана объяснила, что перво-наперво дедушке для выздоровления необходима кружка драконьего молока. Второе средство показалось Тау и Майе и вовсе странным: стук сердца драконьего императора.

— В вашем дедушке тоже течет драконья кровь, — добавила она. — Неужто не замечали? В каждом из нас есть что-то чудесное. И каждому требуется нечто необычное.».

«Не доверяйте указателям. Перед нами здесь побывали сотни искателей приключений. Какие-то из знаков свернул ветер, а некоторые с самого начала показывали неверное направление. Многие ведут к цели, которая нас не интересует. В общем, не смотрите на знаки! Лучше следите за тем, откуда дует ветер. А если появятся звезды, ориентироваться станет намного легче.».

«Скорость Ху Луна была так велика, что за мгновения, пока часы на деревенской площади отбивали полдень, он вместе с Ахабом мог облететь весь остров, нырнуть в море к дельфинам, сделать пару кругов над греческими шхунами, которые частенько рыбачили в здешних местах, пересечь грозовую тучу, коснуться хвостом молнии, взмыть так высоко, что, казалось, вот-вот коснется солнца...».

«У яйца Микоу оказался поистине зверский аппетит! Отправляясь спать, дети заливали его молоком до половины. А когда просыпались утром, тазик был пуст. Чтобы избежать расспросов, дети принялись подливать питомцу фруктовый сок. Соком яйцо тоже не брезговало. Особенно понравился ему ананасовый. Затем настал черёд чая.».

«— Вечность — вопрос спорный, — ответил Гильгамеш. — Допустим, однажды я усну и меня съест медведь, потом этот медведь погибнет под снежной лавиной, а через сто лет начнется оттепель, снег растает и я превращусь в траву, семя этой травы склюет птица, и я превращусь в перо, растущее в крыле этой птицы... или в птичий помет, а затем в корни пшеницы... Умру я или нет?».

«Впереди их ожидала скала, за ней темнел лес, над их головами тяжело вздыхала гора. Тонкий серпик растущего месяца едва освещал крон деревьев. Звезд становилось все больше. Стрекотали сверчки, ухали совы, чуть слышно звенела вода в ручьях и родниках. Где-то в ветвях над головами пронзительно и сладко пел соловей. Покачиваясь на медвежьей спине, дети задремали.».